Название: «БИРЮЗА»
Фандом: ГЕРОИ
Автор: *Zlaya*
Жанр: романс
Рейтинг: G
Герои: Гэбриел Грэй (Сайлар) / Эмма Кулидж
Таймлайн: 6 том, 5 сезон
Музыка: «Fragile» - Poets of The Fall
Дисклемер: Кринг вне конкуренции
Статус: закончен
От автора: Сайлару и Эмме и завершению четвёртого сезона посвящается. Первый мой фик в фандоме.
читать дальшеЧасовая мастерская, в которой обосновался Сайлар, находилась на одной из тех улочек Нью-Йорка, заполненных магазинчиками разного рода, размещающихся в цокольных этажах высоток. Это была небольшая комнатушка, где он собственно и принимал посетителей, да ещё небольшой чуланчик для всяких мелочей.
Когда он подыскивал место, где мог бы открыть своё дело, ему предлагали то самое помещение, где прежде располагалась мастерская Исаака Мендеса, а затем лаборатория Мохиндера Сурежа, но Сайлар отказался. Ему не хотелось работать в комнате, в которой… Он просто хотел начать жизнь заново, и считал, что имеет на это право без лишних напоминаний о своём прошлом. Поэтому он продолжил поиски и преуспел. У него был пусть небольшой, но свой угол для работы.
Здесь повсюду находились часы, на стеллажах, обоих столах, полках, подоконнике. Даже на стульях. Самые разные – напольные, настенные, будильники, наручные… И все в унисон отстукивали мерный, чёткий ритм, а стоило хоть одним сбиться – Сайлар тут же исправлял неполадку.
Он занимался любимым, с детства знакомым делом, и вот уже долгое время после того случая на Карнавале Салливанов, часы тикали не в его голове, а снаружи. Стрелки бежали по циферблату, а не по чётко делённому полю его мыслей. Как же хорошо сидеть здесь, склонившись над часами, пользоваться лишь своим природным чутьём часовщика, а не приобретёнными способностями и чувствовать, что их недостаточно. Теперь он знал, что у него достаточно сил, чтобы жить обычным человеком.
Сайлар отложил инструменты и посмотрел в окно. Было солнечно, и послеполуденные лучи падали на пол косыми плетьми, высвечивая в воздухе мириады пылинок. Да, он давненько не делал влажной уборки, столь не обходимую в эту июльскую жару. Сайлар снял очки и потёр глаза. Конец недели, и он успевает выполнить все заказы… с одной стороны, это хорошо – клиенты будут довольны, а с другой – ему нечем будет занять себя. Разве что пробовать собирать новые часовые механизмы из старых деталей… Да только кому они нужны? Сайлар задумчиво повертел в руках визитку с данными о его мастерской… «Гэбриел Грэй, часовщик»
Сайлар. Гэбриел Грэй. Его и теперь называли по-разному. Клэр так и не зовёт его по имени, и порой звук его клички бьёт его как пощёчина. Поэтому он предпочитает не вмешиваться в дрязги, касающиеся дел о способностях – ему достаточно своих, которыми он и так не пользуется – стоит ему лишь заикнуться о том, чтобы высказать личное мнение, как находится кто-то, кто заткнёт его, напомнив, что он совершил, и каково его место. Да, уж лучше ему быть часовщиком. Во всяком случае, за починённые часы, которые некогда подарил отец, Клэр сказала Сайлару искреннее «Спасибо». Они редко встречались. Иногда заглядывал Ной Беннет, иногда Питер. Но у Петрелли было много дел – он вернулся на работу в скорую помощь, и график его был загруженным. С Мэттом Паркменом Гэбриел так и не наладил отношений – тяжело было видеть очередной полный недоверия взгляд…
На входной двери раздался мелодичный звон колокольчиков, и Сайлар с удовольствием отвлёкся от одолевавших его мыслей. Он увидел на пороге Эмму. Она радостно махнула ему рукой, подыскивая свободный стул, чтобы поставить на него бумажный пакет, который держала в руках.
Одиночество Сайлара, нового, преобразившегося Сайлара, было бы совсем невыносимо вот в такие июльские дни, если бы не Эмма.
После того, как он вырвал её из умелых пальцев кукольника, они, если это определение уместно (а Гэбриел никогда не позволял себе только думать об этом слове), сдружились. Эмма часто бывала у него после смены в клинике. Она продолжала учёбу в ординатуре, бросила играть на виолончели, но обрела новое увлечение: учить Сайлара языку жестов и «слушать», как тикают часы. Естественно, «слушать» так, как умела – любуясь цветом. Эта девушка была единственным человеком, которому Сайлар разрешал брать в руки ещё не починённые часы.
Иногда Эмма просиживала у него до самой ночи, заворожено рассматривая незамысловатое богатство часовщика, и Сайлар часто отвлекался от работы затем, чтобы понаблюдать за тем, с каким задумчиво-восторженным видом она изучает разноликие циферблаты. Он знал о её способности «видеть» звуки, но ему не приходило в голову попробовать перенять её способность, чтобы прикоснуться к этому чуду (а он именно так видел этот дар). Сайлар не хотел, чтобы Эмма не стала этими самыми часами, в устройстве которых он, однажды разобравшись, утратит интерес.
- Привет, - Эмма подошла к его столу и опустилась на корточки, чтобы быть на одном уровне со столешницей. Стала рассматривать рассыпанные перед Сайларом детали.
- Как продвигается работа?
Сайлар развёл руками:
- Как обычно. Шестерёнки как и всегда бегут в нужном направлении.
- Это хорошо, - Эмма улыбнулась, поднимаясь. – О, тебе принесли новые часы! – она подошла к полке, на которых стояли какие-то очень древние часы, сданные в ремонт старушкой с соседней улицы.
- Да, - откликнулся Сайлар. – Одной моей клиентке жених подарил их на свадьбу… думаю, ещё до Гражданской войны. – он усмехнулся, но тут, по отсутствию реакции Эммы, вспомнил, что у неё нет глаз на спине, и она не могла прочесть его по губам. Он пружинисто поднялся со стула и подошёл к женщине.
Эмма пристально, но с чуть заметно играющей улыбкой на лице, рассматривала часы.
- Красивые, правда? – наконец прервала она молчание.
- Да, - и Сайлар поворотил ей то, что сказал несколько минут назад.
- Это очень трогательно. Удивительные часы, - заметила Эмма.
- Ничего особенного для часов их возраста, - возразил Сайлер, невольно залюбовавшись её улыбкой. – Даже трогательная история про подарок не добавляет им лоска.
- Ты не понимаешь, - женщина покачала головой. – Они особенные.
- В чём же? – спросил он, но без особого интереса. Сайлар не признавался себе, но ему нравилось говорить с Эммой о самых разных вещах не только потому, что это было интересно, но и потому, что ему нравилось то, как она смотрит на него, читая его по губам.
В эти минуты ему хотелось поцеловать её.
Как давно он обнаружил за собой это, Сайлар не знал, но он совершенно точно что-то чувствовал к этой женщине, и сердце если не пропускало удар от мысли об этом, то уж точно обмирало на долю секунды. Он привык, что предельно ясен сам себе, что владеет своим разумом и эмоциями. Однако, нечто изменилось.
- Они звучат по особенному, Гэбриел! Неужели ты не слышишь?! – изумилась она. – Ты не видишь цвет, но звук-то должен! Такой мелодичный…
Сайлар замер на секунду. «Гэбриел» - из её уст имя слышалось по-особенному. Совершенно по-особенному, вот только, он не знал, как именно. Может быть это оттого, что Эмма никогда не задумывалась, как, например, Ной или Питер, о том, как назвать его – Сайлар или Гэбриел. Для неё не было особенной разницы, потому что, зная, что его называют и Сайларом, она не знала, каким он был, сделав знаменитым это прозвище.
- Они отстают, притом очень прилично… - пробормотал он, сдвигая брови и рассеянно потерев переносицу.
Эмма поджала губы и встала перед ним, с решительным видом скрестив на груди руки.
- Почему ты не хочешь тоже видеть звуки?
- Не хочу, чтобы за любованием звуками я привинтил на циферблат лишнюю стрелку, - отшутился он, отходя. – О… - Сайлар втянул воздух и зажмурился довольно. – Ты принесла свежие вафли? – он указал на пакет, с которым пришла Эмма.
- Да, - ответила Эмма, но предпринятая Сайларом уловка сменить тему не прошла. – Так почему? Это не из-за стрелок.
Отчего-то её охватило странное волнение. Неужели он брезгует её даром, или не считает его интересным? Хотя, так оно, наверное, и есть… Какой практический толк от её способности, кроме пения сирены? Этот вопрос так задел её, что произносимые вслух слова она начала дублировать жестами.
Сайлар обеспокоенно смотрел на неё:
- Эмма, что с тобой? Это твой дар… - и тоже перешёл на жесты. – Но я часовщик, я чиню часы. И мне не важно…
«Ты не видишь их душу целиком!»
«Я распознаю отставание в полсекунды! Этого достаточно!»
«Нет! Твои часы как люди! Ты как врач! У них есть душа! За тиканьем есть большее!»
- И какого цвета эти часы? – Сайлар схватил первые попавшиеся под руку.
- Все часы звучат голубым…
- Вот видишь, теперь я знаю. Тиканье голубого цвета, - Сайлар пожал плечами. Отчего она волнуется, и почему её волнение передалось ему? Отчего-то показалось, что на самом деле разговор идёт не о часах вовсе.
- Нет! Голубого, но разного оттенка, - добавила Эмма. – Гэбриел, ну почему ты не хочешь видеть? – она растерянно опустила руки. – Впрочем. Прости… Не знаю, что на меня нашло…
Эмма закрыла глаза и тихо добавила.
- Просто я думала, что… - и осеклась. – Давай пить чай.
- Что? – спросил Сайлар. – Что ты думала?
- Я живу в мире, где звуки имеют цвет. Я не только читаю по губам, иногда срывающиеся с губ слова имеют тоже цвет. Открывают то, что скрывает лицо и жест. И я думала, что… если ты получишь эту способность, ты станешь лучше понимать меня… Питер понимал меня, пока мог, но он меняет способности, и мы хоть и друзья, но с ним я могу общаться, как со всеми, и мне всё равно, видит ли он звук или нет…
Эмма мерила шагами комнату, а Сайлар стоял у стеллажа и наблюдал за нею. Она никогда не была столь разговорчива, хотя говорить они могли о многом.
Эмма остановилась, глядя на него так, словно готовилась сказать что-то важное. Впрочем, так оно и было. Сотню раз она прокручивала этот разговор сама с собой, но на самом деле всё оказалось куда сложнее: будто она вот-вот потеряет и дар речи.
- Вот ты знаешь, что цвет любви – вовсе не красный, и даже не розовый или алый? Он бирюзовый, - произнесла она и села на стул Сайлара. – А мне даже не с кем об этом поговорить.
Эмма вздохнула и стала задумчиво вертеть в руках подвернувшиеся часы.
Сайлар подошёл к своему столу, за которым сидела женщина и так же, как она по приходу, опустился на корточки перед нею, заглядывая в её глаза.
- И часы, что стоят на полке, особенные, потому что они тикают не просто голубым, а по-бирюзовому?
Эмма улыбнулась.
- Да. Это очень красиво.
Она внимательно смотрела на него, и в её облике читалось желание сказать что-то ещё, но, ещё раз глубоко вздохнув, она промолчала.
Сайлар протянул через стол руку.
- Я хочу это увидеть.
Эмма нерешительно посмотрела на его ладонь и не торопилась взять её.
- Мне достаточно коснуться… Мне кажется, я тебя понял…
Она только покачала головой:
- Не нужно этого делать только потому, что я попросила…
Но Сайлар уже не обратил на её слова внимания. Косые плети послеполуденного солнца теперь ловили в воздухе не только пылинки, но и шёлковые ленты разного оттенка голубого.
Он обернулся к старым часам. Эмма была права – вокруг них явно виднелся бирюзовый ореол. Словно вуаль, он окутывал их, чуть дрожа. Первым был порыв коснуться его, но видение было столь прекрасным, что он побоялся его исчезновения.
Сайлар стоял, зачарованный.
- Ты видишь? – Эмма возникла перед ним.
- Вижу, - он обнял её за плечи. – Это восхитительно…
- Гэбриел, я так рада! – она радостно улыбнулась. Сайлар замер.
Он понял, что особенного было в том, как она произносила его имя. Его имя звучало у неё бирюзово.
- Сайлар, что с тобой?..
И снова тот же цвет. Интересно, исчезает ли он от прикосновения губ?..
***
После того, как Сайлар начал видеть звуки, Эмма не стала для него менее загадочной.
Скорее, загадок прибавилось. Он не мог понять, за что Эмма произносила его имя так бирюзово. И, получив способность контролировать это видение по своему желанию, он тоже никогда не прятал бирюзы, когда называл её имя. Ведь всё равно, никто не видит этого кроме них двоих.